Даурен, расскажи, чем ты занимаешься в «Трансфэр»? Каковы твои задачи в компании?

Я являюсь руководителем появившегося сравнительно недавно круга Farm Management Support. Миссия FMS заключается, в первую очередь, в оказании нашим клиентам технологической поддержки и сопровождения, в том числе ­– обучению нашим продуктам, таким как система автоматизации и система управления стадом «Afimilk», инновационные молочные коллекторы «AktivPulse», обеспечивающие технологию бережного доения, продукты «Puli-Sistem» и «Waikato». 

Мы не просто продаем доильные залы и коллекторы. Мы продаем технологии и позиционируем их как решения, призванные облегчить ручной труд на ферме, всю эту ежедневную рутину. Для того, чтобы эти технологии успешно работали и приносили финансовую выгоду клиентам, их нужно правильно адаптировать под реалии того или иного хозяйства, будь то местная порода коров или, скажем, размер самой фермы. Ну и, конечно, обучить клиентов, чтобы они знали обо всех возможностях прикладного функционала и умели им пользоваться на сто процентов, потому как, повторюсь, в наших доильных залах много по-настоящему инновационных технологий. И чтобы результатом нашего сотрудничества для клиента стала прибыль.

Даурен, знаю, что ты вырос в Казахстане и учился во Франции. А как ты попал в «Трансфэр»? 

В 2007 году я закончил школу в Кокшетау, поступил в агротехнический ВУЗ в Астане, отучился первый курс и по программе обмена уехал на практику в сельскохозяйственную школу во Франции. В то лето моя нога впервые в жизни ступила на ферму. В моем ВУЗе был невысокий конкурс, и я поступил туда только для того, чтобы учиться бесплатно, не особо задумываясь, так сказать, о последствиях. Позже, во Франции, я увидел ферму, увидел, как на ней все устроено – и понял, что хочу заниматься этим всю жизнь. У меня даже теперь мечта – иметь свою ферму. Пока это лишь мечта, даже не цель, но хочется, чтобы однажды это случилось.

Вернувшись с практики в Казахстан, я начал искать разные стипендиальные программы, которые помогли бы мне уехать учиться во Францию. И мне повезло – я выиграл грант. Курс назывался Bourse de Gouvernement Francais. Это стипендия французского правительства, которое в странах, где присутствует французский бизнес, оплачивает обучение местных студентов у себя во Франции, чтобы появлялись квалифицированные мультиязычные кадры для того, чтобы было с кем вести этот самый бизнес, как-то так… Через полгода, зимой, пройдя все конкурсы, я снова поехал во Францию, но теперь уже учиться в сельскохозяйственной инженерной школе Institut Supérieur d’Agriculture de Lille. Я был единственным иностранцем на пяти потоках. Пришлось подналечь на французский, который я изучал лишь на первом курсе в университете. Но этот язык мне нравится, и, может быть, поэтому он мне легко дался. 

Во Франции я прожил четыре с небольшим года, после чего вернулся на родину. К тому моменту я был женат, сын родился. И «Лакталис», один из крупнейших переработчиков молока, у которого в Казахстане были как молокозаводы, так и фермы, пригласил меня работать проект-менеджером на строительстве и реконструкции молочно-товарной фермы, а зоотехникой занимался попутно. И в рамках своей работы я познакомился с «Трансфэр» – компанией, на тот момент выступавшей одним из потенциальных поставщиков доильного зала для нашей фермы. Я тогда был по другую сторону баррикад, старался выбить из «Трансфэр» лишние проценты скидки на те или иные узлы. (Смеется). Но в Казахстане меня хватило на два года. В какой-то момент я устал, по сути дела, жить на ферме, не видя семью, при этом за очень скромную зарплату. Я обратился в «Трансфэр», и в 16-ом году я уехал работать в Петербург. Как раз то ли в октябре, то ли в ноябре будет пять лет, как я здесь.

У большинства людей вне отрасли, как мне кажется, такое понимание производства молока – воспоминания лета, деревни и того, как любимая бабушка доит корову в ведро. Ну, и есть еще какие-то абстрактные доярки на неких фермах, откуда молоко привозят в магазины. Но, оказывается, это очень высокотехнологичная отрасль, далеко ушедшая от этих представлений. Вопрос – куда вообще все двинется в ближайшее время? Есть ли в молочной отрасли место для прорыва? 

Безусловно. Россия, будучи частью мировой экономики и глобального рынка мяса и молока, так или иначе подвержена мировым веяниям. Сейчас одним из главных трендов является охрана окружающей среды. Предприятия животноводства, конечно, не алюминиевые заводы, но высокая концентрация поголовья на единицу площади, скажем, ферма на пять тысяч голов скота, – это ужас в плане экологии. Полный набор: навоз, метан, парниковые газы, нитраты, сточные воды. А ведь эти пять тысяч коров надо еще и кормить, то есть накладывается серьезная нагрузка на землю, куда вносятся пестициды, гербициды, минеральные удобрения.

И я уверен, что грядет революция, связанная с трансформацией молочно-товарных ферм по принципу минимизации нагрузки на окружающую среду. На Западе постепенно отказываются от интенсивных способов, больше ратуют за «био», за органическое сельское хозяйство. Перестают применять антибиотики, химию, начинают использовать для производства, к примеру, сочных кормов не химические, а природные консерванты. И люди вокруг принимаются поддерживать таких производителей, потому что задумываются: «Я же тут живу. Я не хочу, чтобы мои дети болели из-за того, что разрушена экосистема». Поэтому потребитель готов платить дороже, покупая молоко, произведенное не интенсивным способом, а органическим. И это дает реальный толчок к дальнейшему развитию. 

В Голландии не так давно запустили плавучую ферму с полным отсутствием нагрузки на окружающую среду. Она расположена прямо на воде, у них установлены солнечные батареи, ловушки для дождевой воды. Весь навоз грамотно утилизируется, идет на подстилки животным или в биогазовые установки, вырабатывающие энергию. Все процессы автоматизированы, а часть кормов изготавливаются из водорослей. Такой вот, своего рода, стартап. 

Еще производители в Европе следят за комфортными условиями для коровы. Есть концепция «well being», что в переводе означает «хорошо чувствовать себя». Это маркер благополучия животного, когда оно имеет доступ к пастбищу, к моциону, а не лежит круглый год на бетоне на девяти квадратных метрах на голову. 

А еще – и это прямо сейчас чувствуется – производители испытывают все больше и больше проблем с поиском квалифицированных кадров для тяжелой, без праздников и выходных, работы в хозяйствах. Так что автоматизация, то же самое роботизированное доение, не теряет своей актуальности.

Вот, как мне кажется, те факторы, которые толкают и будут толкать отрасль вперед. 

При всем этом приходится приезжать куда-то на ферму и рассказывать об этом людям, убеждая их покупать новые технологии?

Круг FMS начал развивать деятельность по технологическому сопровождению с конца 2016 года, и лишь в 18-ом году мы начали получать за это деньги от клиентов, представляешь? До этого никто из клиентов не понимал, за что им надо платить. Они не хотели платить за услугу по какому-то непонятному для них сопровождению и обучению. Конечно, и у нас не было должных навыков, отсутствовало понимание бизнес-процесса, понимание того, как нужно это преподносить. Где-то, может быть, не хватало и компетенции. Помню, когда мы устанавливали первую в Ленобласти систему роботизированного доения, клиент говорил мне: «Даурен, ну вот за что мне вам платить? За то, что ты у нас обучился?» Это сейчас за пять лет мы очень сильно выросли как специалисты-технологи.  

И в настоящее время все стало намного легче, так как FMS создает коммуникацию с клиентом, создает доверие. Ведь миссия нашего круга заключается и в том, чтобы клиент через год или два сказал: «Я сделал правильный выбор, что купил у вас». Постоянно слышу от коллег, что клиенты довольны нашим сопровождением – и это здорово! А когда есть доверительные отношения с людьми, появляется и канал продаж. Во время наших визитов в хозяйства мы можем понять потребности клиента в расходниках, в запчастях, в моющих средствах, в сервисе и ТО. Благодаря системе «AfiFarm» мы способны идентифицировать проблемы с оборудованием, с промывками, с животными, с сотрудниками фермы, поскольку данное ПО может контролировать и персонал. Отдельным продуктом являются всяческие апгрейды и реновации, когда мы подсказываем клиенту, что можно поменять какой-то узел, улучшить промывку… А если посчитать все те проекты, которые удалось продать с привлечением FMS не столько как технологов, сколько как продукт-менеджеров, становится понятно, что «Трансфэр» имеет в этом смысле стратегическое преимущество перед конкурентами. Клиентам нравится, что у них есть полное сопровождение, что есть техподдержка 24/7, что удаленно и без всякой оплаты пару часов в неделю мы можем потратить на решение его технологических вопросов, не требующих нашего визита на ферму. 

Был в «Трансфэре» момент звездного часа?

Сложно выделить, наверное. Всякий мой звездный час – это когда я получаю отзыв от коллег, клиентов, от партнеров. «Да, я тебя знаю!.. Да, мне про тебя рассказывали!.. Да, мне тебя рекомендовали!..»  И каждый раз это, безусловно, приятно.

А много в твоей работе рутины?

В этом ее прелесть, что, мне кажется, в ней нет рутины. Или я ее не замечаю. В офисе я провожу примерно половину рабочего времени, и у меня там настолько многозадачная работа, что она не может быть скучной. А когда я вне офиса, в командировке на ферме – это супер-интересно, потому что нет шаблонов. Да, одни и те же задачи – построить, к примеру, протокол контроля мастита, – но его все равно требуется адаптировать под местные условия, каждый раз это по-новому. Помогает и то, что я люблю свою работу. Чтобы отпахать пятнадцать часов на ферме, забывая, когда ты в последний раз спал или ел, нужно этим жить. И я считаю себя таким человеком. Бывает, приезжаешь с фермы в гостиницу таким вымотанным, что, порой, нет сил сходить в душ, а в пять утра у тебя контрольное доение. Тяжело, но мне все равно нравится. 

Мы давно с тобой договорились об этом интервью, но прошло время прежде, чем оно состоялось – я так понимаю, что ты не вылезаешь из командировок. Какой последний проект был?

Да уж, последние месяцы выдались напряженными… Сейчас мы запустили доильный зал в селе Ворша Владимирской области. Наш клиент – ЗАО «Невский». И мы сделали для них отличный проект, в котором сосредоточены все новейшие технологии и решения, пропагандируемые «Трансфэр». Это зал два на двадцать с автоматизацией от «Afimilk», в том числе – анализаторами молока «AfiLab», с ридерами «AfiTag II» в трех коровниках, в том числе – в родилке, со скрубберами «Puli-Sistem», которые автоматизируют подготовку вымени коровы к доению, с молочными коллекторами «AktivPulse». Это наш «трансфэровский» «мерседес». И в Ворше довольны нашей работой, нашим сопровождением. Мне передавали, они хвалят и нас, фэмээсников, и монтажников, и вообще всех специалистов. В общем, компания здесь снова на высоте.

А что вообще для тебя «Трансфэр»? Опыт, профессиональный рост, зарплата, что-то еще?

«Трансфэр» – уникальная компания, и я бы выделил здесь два момента.

Мы ведь, по сути, кто? По уровню, по охвату, по ресурсам мы не федеральная, а больше все-таки региональная, если можно так выразиться,  компания, являющаяся одновременно продавцом и интегратором. Но развивая свой бренд «Transfaire», мы собираем все лучшие решения от мировых лидеров. И из этого всего получаются очень крутые доильные залы, которые не то что не хуже, а даже лучше наших конкурентов, знаменитых «GEA Westfalia» или «DeLaval» по соотношению цена-качество. Может быть, с точки зрения эстетики наши залы где-то и проигрывают, но если этот момент отбросить и проанализировать, что получает от нас клиент, какой действительно нужный и важный, полезный функционал, то я даже не знаю… Это просто нонсенс, когда «Трансфэр» раз за разом выигрывает проекты у своих конкурентов – гигантов мировой индустрии, обладающих несоизмеримо большими бюджетами на маркетинг или ту же технологическую поддержку. Этот факт меня всегда поражает. 

И второй уникальный момент – коллектив. Я работаю здесь пять лет, и это не первый мой работодатель, но первая компания, где я нашел свое место. Мне здесь очень нравятся люди. Та атмосфера, которая была в офисе на Детском, 5 – еще без ремонта, со старой мебелью вишнево-ореховых цветов… Ну это что-то особенное! Я влюбился в нее с самых первых дней!.. Думаю, не так много в России компаний, где можно на равных общаться не то что со своим начальником, а с собственником. А в «Трансфэр» это есть. И здесь в тебе видят не просто подчиненного, не просто средство достижения результата для руководства – а специалиста и, в конце концов, человека. Посмотри на наших коллег… Никита, Сергей Саныч, Роман, Дарек, Маша, Леша, Андрей, еще Андрей, Женя, Наташа, Влад – и я не всех назвал… Некоторые из этих людей работают здесь по десять, по двадцать лет. По сути дела, по полжизни отдали компании… Не знаю, «Трансфэр» так везет с людьми – или людям с «Трансфэр»? Обоюдно, наверное… 

Если честно, пандемия и «удаленка» меня сильно подкосила в том смысле, что я понял, что мне нужна атмосфера нашего офиса, атмосфера «Трансфэр». В силу разных причин дома у меня не получается работать с такой эффективностью, с тем же рвением. Поэтому стараюсь бывать в офисе как можно чаще.

Как бы ты со своих позиций оценил холакратию – систему менеджмента, по которой живет «Трансфэр»?

Холакратия, безусловно, замечательная штука. Она дает возможность коммуницировать – есть такое слово? – вертикально без всяких проблем, проявлять свою инициативу по этой вертикали, быть услышанным. При холакратии ты можешь донести свое мнение до самого верха. 

Здесь ничего не зацикливается на персоналиях. Пускай человек ушел, но бизнес-процесс остался, роль осталась, домен остался, и суть, почему он есть, осталась. И тут возникает масса возможностей проявить себя, идти вперед, развиваться даже, может, в чем-то другом. В классической иерархии возможность такой инициативы, автономности, реализации своих амбиций в разы меньше. 

Понятно, что чем больше бизнес, чем больше людей в компании, чем больше обороты, тем сложнее всем этим управлять. Управлять не инертно, неповоротливо, раз за разом наступая на одни и те же грабли, а именно эффективно. И я верю, что здесь холакратия помогает, позволяя видеть, где у тебя уязвимые места. Когда есть конституция, когда есть четкие правила, расписаны домены, роли, то есть, обязанности и полномочия, и когда это не завязано на конкретных людях – это круто! Но когда это перекладывается в CRM-систему, усиливается чем-то вроде используемого в «Трансфэр» сервиса ClickUp, то получается, что бизнес-процесс виден полностью, от «А» до «Я», видны все слабые места. И тут холакратия позволяет не искажать и не замалчивать их, а поднимать, вытаскивать все проблемы наверх в виде метрик, в виде напряжений. И за этим будущее.

Думаю, в холакратии не без подводных камней. Ведь, так или иначе, многое завязано на персональных качествах каждого. Вот представь, что нет контроля, как в классической иерархии, нет классического в этом понимании шефа, перед которым постоянно отчитываешься, и если ты безответственный, подходишь ко всему с полным равнодушием, чисто формально, конечно, это будет сказываться на конечном результате и при холакратии. Но – опять скажу это – «Трансфэр» везет с людьми. Костяк коллектива составляют люди, которым не все равно. И это и дает нужный результат.

Даурен, последний вопрос. Снова возвращаюсь к тому, что ты вырос в Казахстане и живешь в России. Чего, как тебе кажется, не хватает людям в нашей стране? То, что, может быть, есть у тебя на родине?

Толерантности. Я бы искренне хотел, чтобы люди в России были более толерантными. Я не подразумеваю всю эту историю с ЛГБТ, а говорю, в первую очередь, о национальной и религиозной терпимости. Ведь в Казахстане, так сложилось исторически, живет более 120 народностей, как европейских, так и тюркских, и азиатских, например, корейцев. У людей не оставалось другого выхода, как жить именно здесь и сейчас – жить, растить детей, трудиться и уживаться с соседями. А когда дружишь с соседями, интереснее и веселее жить. И это создало в Казахстане тот многонациональный и мультикультурный сплав, что был и есть сейчас. Я вырос в райцентре, и на моей улице жили казахи, русские, немцы, поляки, белорусы. Мы все ходили в одну школу, учили русский и казахский языки, играли в футбол… И не было никаких конфликтов, никаких обид на национальной почве. Россия ведь тоже многонациональная страна, но я вижу здесь все-таки другое отношение к этому моменту, хотя на окраинах – в Сибири, в Астрахани – люди более толерантны, чем в центре. 

И, помимо толерантности, очень бы хотелось, чтобы в России люди были бы… Не знаю, как и сказать… На таком, что ли, расслабоне, как казахи… У него, у казаха, как и у всех, куча проблем, но отношение к этому другое. Меньше категоричности, фатализма, больше юмора и легкости, какого-то позитива, как бы это банально ни звучало… А так мы очень похожи.

         Воронин Денис