Ирина, расскажите, как началась ваша трудовая деятельность в «Трансфэр»?

На работу в компанию я устроилась в 2003 году в качестве администратора офиса. Начала с того, что сделала аудит офисных задач... По факту я занималась абсолютно всем: принимала телефонные звонки, отвечала на запросы, осуществляла связи с общественностью, занималась наймом персонала, помогала в организации семинаров, выставок, поездок, писала статьи, делала переводы. Немного помогала на складе: с документооборотом и с проведением инвентаризаций.

В Transfaire я пришла из компании DeLaval, где на тот момент начиналась реорганизация и был закрыт офис в Санкт-Петербурге, и я в числе административных сотрудников попала под сокращение. Но буквально сразу, как я об этом узнала, мне позвонили из Transfaire и пригласили прийти познакомиться с компанией и с Винсентом (Винсент Лолер, директор и основатель Transfaire). С ним я, правда, уже была знакома, потому что, работая в одной сфере, мы встречались на выставках. Помню, когда однажды Винсент подошел на стенд DeLaval, я поздоровалась с ним и спросила: «А это вы – Винсент?» Он очень удивился, откуда я его знаю, и я ответила, что слышала про него от своих бывших коллег, на тот момент уже работавших в его компании. Тогда и состоялось наше знакомство…

Честно говоря, поначалу я ощущала некоторый дискомфорт, потому что в DeLaval оставались мои товарищи, да и не хотелось, чтобы на новом месте меня считали «засланным казачком». Но дискомфорт быстро ушел, и я отработала в компании больше двадцати лет.  

Ирина, в сферу молочного животноводства вы пришли из науки. Не расскажете про это?..

Действительно, я – кандидат географических наук. В то время, когда это было совсем неактуально, я занималась изучением изменений климата, будучи аспирантом академика М.И.Будыко. Михаил Иванович был мировой величиной и, наверное, самым авторитетным климатологом в двадцатом веке, при жизни увидевшем результаты своих работ. Еще в начале шестидесятых годов он предсказал начало глобального потепления, объяснив, что в его основе лежит изменение химического состава приземного слоя атмосферы. На обычной логарифмической линейке он просчитал, как количественно повысится температура воздуха. В конце девяностых все его прогнозы сбылись. 

Моя карьера в науке складывалась достаточно успешно, но начались девяностые и возникла дилемма: либо ты получаешь удовольствие от своей работы, но не получаешь денег, либо все-таки кормишь семью. Я выбрала второй вариант, получив предложение работать в должности секретаря одной иностранной компании, и уехала в Москву. И оказалось, что работа секретарем в иностранной компании требует массы знаний и навыков, профессионализма и даже просто сообразительности. Здесь мне пригодились знания языков, и я очень неплохо подтянула все три: английский, французский, немецкий. Помогло и то, что в своем институте помимо научной деятельности мне пришлось заниматься и администрированием. Я работала со знаменитой Межправительственной группой экспертов по изменению климата, получившей Нобелевскую премию мира за работу по защите окружающей среды и исследования проблемы изменения климата в 2007 году. Этот мой опыт тоже оказался востребован.

Слышал, что датских фермеров с 2030 года обяжут платить климатический налог на коров, порядка 100 долларов за голову в год. Не могу не спросить у вас как у специалиста по изменению климата - насколько в глобальном потеплении повинны и коровы тоже?

Все мы повинны, коровы – в меньшей степени по сравнению с тем, что «натворили» люди. Да, действительно, в процессе жизнедеятельности коров выделяется метан, являющийся парниковым газом, объем которого в атмосфере напрямую связан с глобальным потеплением. Но, во-первых, метан сильно уступает углекислому газу по количеству, он менее устойчив, относительно быстро разлагается, и даже удвоение концентрации метана ведет к повышению приземной температуры воздуха на 0,3-0,4 °C, тогда как удвоение содержания CO₂ повышает температуру на 3 °C. Во-вторых, в настоящее время крупнейшим источником метана является арктический шельф из-за таяния многолетней мерзлоты. Поэтому, на мой взгляд, роль коров в глобальном потеплении сильно преувеличена, а проблема раздута. 

Кстати, можно уменьшить выбросы метана, минимизируя процесс брожения в сепарированном навозе. И у компании Transfaire есть решение, справляющееся с этой проблемой – сепаратор FAN.

Знаю, что в «Трансфэр» через время вы решили заняться другой деятельностью.

В какой-то момент административная работа мне не то, чтобы поднадоела, а захотелось какой-то более результативной, что ли, деятельности. В Transfaire всегда приветствуется инициатива, поэтому руководство сказало: пожалуйста, хочешь – занимайся сервисной службой, мы тебе поможем. У нас в компании на тот момент были отличные сервисные инженеры, проходившие обучение и стажировки у иностранных поставщиков оборудования, и мои административные навыки позволили упорядочить, привести в систему их работу. Мы смогли лучше организовать гарантийное и постгарантийное обслуживание хозяйств, наладить продажу запчастей и расходных материалов, улучшилась отчетность, появилась такая простая, но очень полезная вещь как графики дежурств сотрудников в выходные и праздничные дни. Они отсылались во все хозяйства, с которыми мы работали, чтобы там знали, кому и в какой день надо звонить в случае аварии. Потому что это, конечно, здорово, когда люди работают на энтузиазме, но обязательно необходим какой-то алгоритм и нужна отчетность… 

В 2003 году, когда вы пришли, «Трансфэр» был довольно камерной компанией?

Да, нас было меньше тридцати человек с учетом офиса в Москве и представителей в других городах, и это было, конечно, по-другому, чем сейчас. Существовала, например, такая милая традиция, своеобразный онбординг для всех новых сотрудников. В конце первого рабочего дня мы собирались за круглым столом, и нашему новому коллеге предоставлялась возможность познакомиться со всем коллективом в неформальной обстановке (сыр, вино, может, что покрепче). Помню свои ощущения – ты немного мандражируешь, тебя о чем-то расспрашивают, но зато на следующий день ты знаешь абсолютно всех.

Мы всегда без особой помпы, но весело и душевно праздновали дни рождения, и Винсент с удовольствием во всем этом участвовал. Мой первый день рождения в Transfaire отмечали в январе 2004 года – начали праздновать в офисе, потом решили продолжить где-то еще, после чего еще куда-то перебрались. В результате, помню, уже в последнем месте я подхожу, чтобы заплатить, а мне говорят: «Ваш руководитель все уже оплатил. Только, знаете, он забыл свой мобильный телефон на зарядке. Не могли бы вы ему его передать?» Было очень весело.

Как происходила эволюция «Трансфэр»?

Я пришла в компанию, когда она уже работала десять лет, занимаясь продажей казеина, оказанием консалтинговых услуг, позже – модернизацией молочных ферм. При мне начали осуществляться большие проекты на поставку оборудования – не только доильного, но и связанного с кормлением животных, с навозоудалением. Наша компания постепенно становилась игроком в направлении «молочная ферма под ключ»: проектирование, разработка решений, подбор оборудования, монтаж, запуск в эксплуатацию. Увеличивалось количество клиентов, поставщиков, сотрудников, сильно вырос склад. У нас постоянно расширялась география продаж, были открыты новые офисы в Кирове, Вологде, Воронеже, Краснодаре, Саранске…

В какой-то момент количество перешло в качество. Квалификация наших сотрудников позволила спроектировать и, что немаловажно, сертифицировать доильный зал под собственным брендом Transfaire. В нем использовались как все преимущества западных технологий, так и то, что мы сейчас называем импортозамещением.

Параллельно сельскохозяйственному направлению стало успешно развиваться направление оборудования для переработки молока и оборудования для упаковки. Впоследствии оказалось, что это был очень сильный ход. Два наших направления, развиваясь параллельно, позволили компании выжить в многочисленных кризисах. Образно говоря, в зависимости от ситуации на рынке, нас кормили то сельское хозяйство, то промышленность. И настоящей мудростью Винсента было первоначальное решение работать в сфере производства молока, которое нужно всегда, в любые времена.

Я считаю, что во времена кризисов руководство очень верно оценивало ситуацию, находило какие-то решения, новых поставщиков, привозило с европейских выставок новые продукты. Мы могли немного откатиться назад, от чего-то отказаться, от каких-то, может быть, регионов, а потом снова шли вперед – и так мы пережили абсолютно все кризисы.

Ирина, какой рабочий день запомнился больше всего? Может быть, ваш звездный час?

Было, конечно, много интересных и приятных моментов, а вот что запомнилось больше всего… Может, это потому, что было совсем недавно – очень запомнились мои проводы. Я, конечно, понимала, что увижу коллег, с которыми я больше всего контактировала эти годы. Но меня удивило, что пришло так много людей, начались поздравительные сюрпризы, этот сказочный букет, стоявший у меня дома потом целый месяц. При этом все было по-домашнему и возникло даже какое-то странное ощущение, что это не имеет ко мне никакого отношения. Спасибо всем, кто пришел и устроил для меня настоящий праздник. В какой-то момент я боялась заплакать. Думаю, что это был мой звездный час, и даже защита диссертации как-то померкла.   

Что для вас значит работа в «Трансфэр»? 

Для меня работа в компании – это мощный инструмент развития, профессионального роста. Подтянула языки и произношение. Много путешествовала – и в Европу, и по стране: в Сибирь, на Алтай, на юг России… А еще работа в Transfaire – это творческая атмосфера и коллектив доброжелательных людей, которые иногда становятся тебе ближе, чем, может быть, даже родственники. Я первая в компании перешла на удаленку, на год раньше всех, когда в 2019 году вследствие травмы стала работать из дома, – и было очень грустно без общения.

За что хотели бы сказать «Спасибо, «Трансфэр»?

В первую очередь, спасибо Винсенту за то, что поверил в меня двадцать один год назад и взял в свою компанию, когда у меня была не самая простая ситуация. Надеюсь, он не пожалел, а я не жалела об этом никогда. И еще… Помните, когда в 2020 году началась пандемия, было вообще непонятно, что происходит. Моя подруга, которая, живя в Италии, оказалась в эпицентре, писала мне, что ситуацию не назвать даже кошмарной – во дворах домов стояли гробы и их некому было вывозить. Ряд моих знакомых тяжело заболел, кого-то не стало. Нас в Transfaire вывели на удаленку еще до президентского указа – раньше, чем всю страну. И, не исключаю, что для кого-то из моих коллег и для меня, в том числе, это стало решающим фактором, что мы сейчас живы-здоровы. Поэтому, может это прозвучит и высокопарно, но скажу: «Спасибо, Transfaire, за жизнь». Ну и, конечно, спасибо за эмоции, за возможность путешествовать и развиваться, за то, что занималась интересным делом. 

Ирина, а чем занимаетесь теперь, когда свободного времени стало больше? 

Мне недавно поступило предложение поучаствовать в написании книги о становлении гидрометеорологической службы в России.  Ко мне обратилась профессор Борзенкова Ирэна Ивановна и сказала: «Вижу в соавторах только Вас». Я удивилась, сказала, что с 1991 года не в теме, на что она мне ответила: «Это как велосипед, разучиться невозможно». Сильно подозреваю, что теперь я этим займусь.

А еще – только не смейтесь – я учу «Евгения Онегина» наизусть. Всегда хотела это сделать, но времени не хватало. А тут подумала, что если учить в день по одной строфе – а это же совсем легко – то выучу через полтора года. Когда много работаешь, устаешь, иногда, утешая себя, думаешь: вот выйду на пенсию, буду сидеть и перечитывать классику. Время пришло! (смеется)